Еврейский вопрос - Страница 16

Повторяем: евреи в наше время племя космополитическое. По-видимому, здесь есть противоречие, contradictio in adjecto, сочетание двух, взаимно себя исключающих понятий. Но в том-то и дело, что они, отказываясь от всех своих внешних племенных отличий в пользу тех национальностей, среди которых живут, ради удобной с ними ассимиляции, сохраняют притом самое существенное племенное свое основание, именно религиозное, со всей его исключительностью, и зиждут на нем свою всеобщую солидарность, как сетью оплетая собой весь мир. Иудаизм в наши дни является не только материальным могуществом, но и духовным, входя постепенно во все духовные и нравственные изгибы христианского бытия. Он господствует не только на бирже, но и в журналистике, как, напр. в Австрии, он проникает, особенно в Германии, и в сферу искусства, и в сферу литературы, и в сферу науки, и в область социального внутреннего процесса европейских обществ, везде и всюду внося свой дух отрицания. Антисемитическое движение, антисемитический союз, возникший недавно в Германии, в стране, стоящей во главе европейской культуры, – это не есть исчадие религиозной нетерпимости, продукт грубого невежества, ретроградства и т.д., как думают наши наивные “либералы”. Это есть признак времени, свидетельствующий о пробуждении общественного сознания, – пробуждении, может быть, слишком позднем. Во всяком случае западноевропейскому христианскому миру предстоит в будущем, в той или другой форме, борьба за жизнь и смерть с иудаизмом, стремящимся заменить миродержавную христианскую идею той же семитической же идеей, также миро, Державной, но отрицательной, но антихристианской. Здесь кстати сбудет привести следующие строки из письма Юрия Федоровича Самарина, посланного им из Берлина от 21 февраля 1876 г. (следовательно, меньше чем за месяц до кончины) к одному из своих петербургских друзей. Письмо было писано по-французски, но некоторые места по-немецки, так как по случаю пребывания в Германии и частых бесед с немцами ему приходилось не однажды выражать свою мысль на этом языке. Заимствуем выписываемые строки из “Православного Обозрения” 1877 г., где они приведены в переводе, в предисловии к двум небольшим посмертным статьям Самарина, по поводу сочинений Макса Мюллера:

“В этот раз, благодаря некоторым новым сношениям, которые я завел в обществе ученых и второстепенных должностных лиц, мне желалось ближе взглянуть на Берлин… Что мне удалось здесь подметить: плачевно непроницаемые наслоения формации исторической гнетут умы и подавляют совести. Нет возможности расчистить их сверху, начиная снаружи; только великое движение снизу, только вулканическое извержение могло бы прорвать и изорвать их, Не в этом ли заключается предустановленное провидением призвание так называемого, хотя неправильно, современного социализма? Ничто так не доказывает оскудения нравственной жизни и сужения умственных интересов, как эти две сложившиеся партии, вне которых и нет ничего. На них наталкиваешься всюду; в парламентских речах, в проповедях, в новых комментариях на Библию, в медицинских журналах и в курсах астрономии…”.

Охарактеризовав сначала узость и ограниченность умственного кругозора партии, называющей себя консервативной, Самарин продолжает:

“Что касается партии противоположной, партии воинствующей культуры, то она еврейская – этим все сказано, Вы, конечно, знаете, что в наше время уже почти нет Берлина, а есть новый Иерусалим, говорящий по-немецки. Когда речь идет об иудаизме, который владычествует в обеих камерах, который Бисмарку приходится терпеть, хотя с виду он как будто и пользуется им, который направляет преподавание в университетах и гимназиях, заменяет у женщин руководителей совести XVII и XVIII веков, царствует на бирже, подкупает и вдохновляет большую часть журналов – само собой разумеется, дело здесь не в Ветхом завете и не в национальности, возведенной на степень избранного племени, Это нечто неосязаемое и неуловимое в целом, это экстракт из всех элементов, в основе своей враждебных нравственному и социальному порядку, сложившемуся на христианских началах. Элементы эти встречаются всюду, но для того чтобы отгадать их присутствие, извлечь их из грязи и выучить их не краснеть от стыда, чтобы сгруппировать их в доктрину и сложить в политическую партию, необходимо было чутье, безошибочность инстинкта и абсолютная безоглядность в логике отрицания, которыми обладали только евреи. Для этого требовалось весьма древнее (uralte) предание, просвещение вполне внехристианское и внехристианская же история целого племени. В политике это – обожание успеха и поклонение золотому тельцу; в философии – материя, развивающаяся до полного самосознания по законам физической, механической, химической и физиологической необходимости; в области социальной – переделка всех исторически сложившихся учреждений с признанием только одного регулятора – манчестерства, т.е. увеличения производительности, как высшей цели самой по себе; в области семейной – личное хотение, как единственная основа всех отношений; наконец, в деле воспитания – развитие и направление инстинктов (опознание, развитие влечений (Triebe) и обуздание вредных другими влечениями и возбуждениями). Вот до чего здесь дошло, разве я уже совершенно ошибаюсь. В Германии я вижу самую большую опасность, угрожающую будущности моего отечества, тем не менее я не могу без глубокой скорби смотреть, на это органическое разложение, совершающееся под внешним видом политического могущества, достигшего своего апогея”. Если от этого общего воззрения на иудаизм, как на мировое явление, перейти, в частности, к положению еврейского вопроса в России, то необходимо признать, что он самой историей поставлен пока у пас гораздо грубее и проще, чем в остальной Европе. Поэтому и не усматривается никакого основания ни усложнять его, ни облегчать и ускорять развитие в России иудаизма до степени той опасности, которая уже грозит Германии. Разумеется, евреи, обитающие в России, должны пользоваться покровительством русских законов, ограждающих права личности и имущества, наравне со всеми подданными: русской империи; это вне всякого сомнения. Но затем, если спросить по совести самого отъявленного у нас “иудофила”, ратующего в на. стоящее время за евреев: желал ли бы он прироста еврейского населения в России или в той местности, где он сам живет? Ощущает ли врет около себя от отсутствия или малочисленности еврейского элемента и воздыхает ли по евреям? – то ответ будет, конечно, совершенно отрицательный, хотя бы и с оговоркой, что “так как в России евреи уже имеются, и в немалом количестве, то было бы несправедливо и негуманно лишать их равноправности” и т.д. Едва ли у него повернется язык сказать, что евреи – элемент не то что “необходимый” (этого не вымолвит никто), но даже “полезный”. Спор таким образом может идти лишь о большей или меньшей степени производимого евреями вреда. Все рассуждения наших якобы либеральны газет сводятся лишь к одной цели: доказать, что вред, чинимый евреями, происходит от их скученности и неравноправности и что о значительно умалится, будучи распределен по всему пространств русского государства. Оставляя предлагаемую форму разрешено вопроса пока в стороне, мы вполне готовы согласиться с общей его постановкой и формулируем ее так: “Лучше было бы для нашего отечества, если б евреев в нем вовсе не было, – но раз они тут, и уже ~ один век, унаследованные нами от Польши, то задача состоит в то~ как бы устроить такой порядок вещей, такого рода с ними modus vivendi, при котором коренному русскому населению, т.е. самому хозяину края, было бы наименее стеснения и вреда от сих непрошеных гостей, да и относительно самих евреев были бы соблюдены требования человеколюбия”. Требования же эти, конечно, не в том заключаются, чтобы приносить русское население в жертву еврейской эксплуатации, в угоду отвлеченно-либеральной доктрине. Для правильного решения этого вопроса необходимы были бы, разумеете тщательные местные статистические и экономические исследования и также мнения местных земств. Тем не менее мы считаем не ли ним высказать и некоторые свои соображения, отлагая их до одно из следующих №№.